Рассерженный ребенок обычно очень испуган и прячет за своей злостью грусть, печаль, подавленность. Он чувствует угрозу лишиться того, что является для него жизненно необходимым, и у него нет иного выбора, кроме как вступить в бой. Он чувствует себя очень одиноким. Насколько он может судить, никто не понимает его. Никто не придет спасти его, а все хотят лишь причинить ему боль.
Дети естественным образом склонны к формированию привязанности. Поэтому когда вы видите ребенка, который яростно набрасывается с кулаками на своих близких, можно предположить, что он испытывает чрезвычайно болезненные чувства. Своей злостью он стремится показать вам, что страдает, обижен, одинок и нуждается в помощи.
Сэму два с половиной года и он очень хочет получить что-то такое, что получить нельзя. Мама говорит ему: «Нет». Сэм впадает в ярость и набрасывается на нее с кулаками.
Мама (удерживая его руки и говоря твердо): «Никаких кулаков. Кулаками ты делаешь мне больно!».
Сэм пинает ее.
Мама: Ой! (мама пытается улыбнуться, но в этом нет ничего смешного. На самом деле, она хочет пнуть его в ответ).
Мама слышала, что родителям следует избегать ответных мер, когда дети бьют их, поэтому она не может «дать сдачи». Детям нужны ясные, твердые ограничения, когда их поведение выходит за рамки, или они будут постоянно повторять его.
Часто дети набрасываются на родителей с кулаками именно для того, чтобы вызвать ответную реакцию. Им нужна наша помощь, чтобы справиться с сильными негативными эмоциями, которые управляют их поведением.
Мама: Сэм, ты злишься на то, что я сказала «нет». Ты можешь злиться, но не пинаться!
Сэм смеется и норовит снова ударить мать. Его смех нажимает на все «эмоциональные рычаги» мамы. Может быть, ее двухлетний сын действительно получает удовольствие, доставляя ей боль? Она с трудом удерживается от искушения шлепнуть его, запереть в комнате и отобрать все игрушки.
Но Сэм смеется вовсе не потому, что ему доставляет удовольствие чужая боль. Он так расстроен, что просто не может плакать. Смех позволяет ему снять напряжение, снизив накал негативных чувств.
Мама уклоняется от удара и делает шаг назад, оставшись вне зоны досягаемости. Она напоминает себе, что Сэм устал, голоден и ему только два года. Она делает глубокий вдох и повторяет про себя: «Он ведет себя как ребенок, потому что он и есть маленький ребенок».
Мама (как можно более ровно): Ты смеешься, но ты пытался ударить меня. Ты, должно быть, очень злишься!
Сэм снова набрасывается на нее.
Мама удерживает Сэма и говорит твердо. Она не кричит, чтобы не нагнетать ситуацию, вызвав бурю эмоций. Но она знает, что ей нужно показать Сэму, что она настроена серьезно: «Ты злишься! Но маме больно».
Сэм (пытаясь вырваться и размахивая руками): А я все равно буду бить тебя!
Мама (пытается отразить его чувства): Ты так злишься, что хочешь делать мне больно? Ты очень, очень злишься?
Сэм (по-прежнему вырываясь, но начиная смотреть на мать, так как теперь она показывает ему, что пытается понять его чувства): Злюсь!
Мама (смотрит ему в глаза): Да, ты очень злишься! Покажи мне, как ты злишься. Топни ногой! Крикни: «Я злюсь!». Но не дерись и не делай больно.
Сэм (перестает вырываться и кричит): Я злюсь!
Он смотрит на маму и чувствует, что его понимают. По мере того, как они смотрят друг на друга, лицо Сэма кривится и он начинает плакать. Мама сажает его на колени. Он плачет и плачет. В конце концов, рыдания иссякают и он сидит у нее на коленях, шмыгая носом.
Мама: Ты был такой грустный и злой.
Сэм. Грустный.
Мама: Да, ты был грустный и злой. Тебе было больно внутри. И ты хотел сделать больно маме. Правильно?
Сэм смотрит на нее. Мама знает, что он пытается осознать эту мысль: ему было больно, поэтому он хотел делать больно другим.
Мама: Поэтому ты бил и пинал маму. Правильно?
Сэм зарывается лицом в ее плечо.
Мама (ласково): Ты прячешь свое лицо. Ты чувствуешь себя плохо, что обидел меня, правильно? Со мной все в порядке. Но удары кулаками и пинки делают больно. Больше не пинай маму. Когда ты почувствуешь, что хочешь драться, ты можешь сказать мне: «Я злой!» Ты можешь топать ногами. Но не драться. Не пинаться.
Сэм (пинает ногой пол): Вот так топать?
Мама: Да, ты можешь топать ногами, когда ты злишься, как сейчас. Топай! Тогда я буду знать, что ты злишься. А драться ты будешь?
Сэм (смотрит на нее серьезно): Никаких драк.
Затем он хмурится, как будто пытается справиться с какой-то мыслью: «Злой!».
Мама: Ты имеешь в виду, что когда ты злишься, ты хочешь драться? Да, я понимаю. Когда ты почувствуешь, что хочешь ударить меня, ты можешь сделать так.
Она хлопает ладонями вокруг себя, потом обхватывает себя руками и кричит: «Злой!»
Сэм (повторяет за матерью, затем обхватывает ее руками, хватая за плечи): Злой!
Мама: Точно! И ты расскажешь мне, как ты зол, сказав: «Я злой!» А как насчет драки?
Сэм: Никаких драк. Он тихонько хлопает ее руку, в качестве эксперимента: «Тебе больно?»
Мама: Все правильно. Удары делают больно. Больше никаких кулаков. А теперь, я думаю, мы оба проголодались и устали. Давай-ка перекусим!
Чему научился Сэм в этом примере?
- Мама способна установить ограничения на его действия, когда они угрожают безопасности его и окружающих, что является для него большим облегчением.
- Мама понимает, когда он расстроен, и поможет ему справиться с этими чувствами.
- Когда ему больно внутри, он хочет набрасываться на людей. Теперь он может попытаться не делать этого, потому что от этого больно другим.
- Когда он чувствует злость, есть кое-что, что он может сделать с гневом, чтобы выплеснуть его, не причиняя им вреда другим людям.
- Его принимают как личность, целиком и полностью, включая его злость и другие негативные чувства.
- Его чувства, даже самые сильные, не опасны и он может управлять ими.
И может быть, самое главное: этот малыш понял, что любовь его матери безусловна – несмотря ни на что.
